Взять и отбросить условности, рецепты счастья, правила этикета,
Найти для этого новый язык, как леденец между щекой и зубом,
Пускай он будет гладок и тверд, обернется воем и гудом,
Он нащупает смысл как русло – как весна перетекает в лето.
Рассказать бы друг другу о том, о чем даже себе – никогда, ни слова:
Что верность – это обуза, что материнство/отцовство – тяжесть,
Что, как в “Смерти коммивояжера”, наша “коммивояжесть”
Оказалась жизнью: холодильник, машина, дом – вот и пьеса готова.
Что тебе хочется в жаркий Непал вместо душного кабинета,
Что мне хочется лежать на диване, не притворяясь спящей,
Что игра оказалась не детской, а что ни на есть настоящей,
Что правила соблюдены – и в осень перетекает лето.
Можно стучать кулаком по столу, ругаться матом и злиться,
Разрешается даже бить о стену посуду,
Потому что “есть” не оставляет места для “буду”,
Потому что осень в этих краях так нескончаемо длится.
Эти раны совсем не смертельны. Я их забинтую сама,
Снова сделаю так, чтобы – ни складки, ни шва: шито-крыто...
Но ни за что не отдам – ни твоего невода, ни своего корыта,
Ни этой обычной жизни – когда притечет зима.
ОБЫЧНАЯ ЖИЗНЬ, Марина Гарбер